Восточный Памирский тракт

[Livilla]

Хорог охраняется: на въезде и на выезде пограничники у нас не по разу проверили паспорта и разрешение на въезд в Бадахшан. И впервые подключилась ГАИ: потребовали справку об уплате дорожного налога и разрешение на ввоз транспортного средства.
В Хороге все серьезно.
Все равно в город мы въезжали радостно-оживленные. Предвкушали утренний базар и прикидывали, чего вкусного мы там накупим.

Базар оказался закрыт. Перед нами предстала безотрадная картина.





Разочарование беспредельное. А мы-то так надеялись!
Подумали, может, рано прикатили? Еще не было 9 часов. Хотя на востоке рынки открываются с первыми лучами солнца.
Не рано. Но базар не работает.
Оказывается, воскресенье на Памире – выходной.
Это было для нас полнейшей неожиданностью. Такого нет во всем Таджикистане, вообще нигде в Средней Азии. Но вот именно на Памире свои правила. В воскресенье не работают. Вообще. Никто.
Закрыты магазины, в том числе и продуктовые, лавки, кафе, харчевни, бильярдные… словом, абсолютно все. Натурально Европа.
И что же мы будем кушать?

Вокруг базара все равно толпится кое-какой народ - видимо, по привычке. Пошли выяснять, где могут подкрепиться голодающие туристы.
Народ нам посочувствовал, но ничем помочь не могут – выходной. Даже не так, а ВЫХОДНОЙ.
И что делать? Кулябские яйца мы уже съели.

Впрочем, позади базара на площадке заприметили какую-то суету: разводили костер: видимо кто-то сообразил, что и в выходной день людей кормить надо. Собирались варить плов. Но это часа полтора-два ждать.





Попробуем потянуть время. Тем более, нужно подготовиться к самому сложному участку дороги: Хорог - Мургаб.

Прежде всего, отправились на заправку. Залить бензином надо полный бак, не известно, будет ли до Мургаба такая возможности.
Народа на заправке собралось много. Но толпились вокруг газовой. Газ намного дешевле, поэтому предпочитают ездить на нем. А нам надо бензин, да еще чуть ли не полный бак.
Мы, получается, уважаемый клиент, да еще и гость из Екатеринбурга (о Екатеринбург, да будет благословенно имя твое!). Поэтому нас долго не держивали – заправили сразу.
Мы, впрочем, были не против постоять и подождать – все равно плов еще не готов. Но тут уж ничего не поделаешь: расплатились, поблагодарили за внимание к путешествующим – и назад.

По дороге увидели придорожный «супермаркет» с товарами из России (это у них вроде рекламного знака качества). Ну хоть кто-то работает. Но стандартный российский продуктовый набор ничуть не вдохновил. Правда, углядели питьевую воду (пополнить ее запас необходимо) и душанбинскую копченую колбасу. Состав этой колбасы вызывал некоторые сомнения – говядина, баранина и курдючное сало. Нам как-то свиное привычнее. Но свинины в Средней Азии нет. Коран запрещает - нечистое животное.
Поколебавшись, палочку колбасы все же прикупили.

Ну что, едем проведать наш плов. По дороге наткнулись на торговцев из Гиссарской долины – им памирские правила не указ. Накупили у них обалденных персиков, яблок, винограда и помидоров.
Персики были потрясающие – небольшие, но настолько ароматные и вкусные, каких я сроду не пробовала. Нежные, чуть терпкие с едва уловимой горчинкой. Объедение.

Но персики персиками, а миски плова они не заменят.
Возвращаемся к базару караулить наш казан с пловом.
Проходит еще минут 15. И, наконец, долгожданный миг! Хозяин начал раскладывать порции. Ну уж тут мы были первые. Нам за долгое и прилежное ожидание навалили с верхом.




Боже мой, как это было вкусно! Душистый пар кружил голову. Горячий, пропитанный приправами рис с кусочками мяса… Восхитительно. Есть же в жизни счастливые минуты! Это, безусловно, одна из них.
При всем усердии съели не больше половины – уж очень объемными были порции. Зато несъеденная половина нам обеспечит полновесный ужин.

Теперь можно пускаться в дорогу. Пока искали хоть какую-нибудь харчевню, объехали город на два раза. Дружно решили, что смотреть в Хороге все равно нечего – по случаю воскресенья кругом одни запертые двери. Так что вперед - на Ишкашим.

 

[Livilla]

На выезде из Хорога нас ждали два КПП. Проверяют документы пограничники. В городе, насколько я поняла, правят бал военные власти. Документы у нас были в порядке, нам пожелали счастливого пути и выпустили. Интересно, что бы было, если бы не были в порядке?

До Ишкашима всего сотня километров. Но в этих местах дорогу надо измерять не в километрах и не в часах. Здесь, на Памирском тракте, эти понятия относительные. Абсолютны другие: впечатления, мысли, образы, ощущения, которые иногда просто громоздятся друг на друга, превращая небольшой перегон в знаковый путь.

После Хорога места ощутимо посуровели. Больше никаких цветущих оазисов. Садов и жилья все меньше, пустошей все больше. И снова параллельно нам бежит уже ставшая привычной афганская грунтовка.





Дорога плавно забирает вверх. Хвала Всевышнему, пока все еще асфальт.









Здешние реки питаются исключительно за счет таяния ледников. Вода стекает ручьями с гор и вливается в Пяндж, Вахан-дарью, Памир-дарью (Памирку, как ее здесь фамильярно называют).









Есть что-то непреодолимо завораживающее в этих горных потоках. На них смотреть можно до бесконечности. Шум речных струй отсекает все внешние звуки, пенные круговороты неодолимо притягивают взгляд, стоять бы и стоять здесь, как очарованный странник перед этой бурной текучей – и при этом неизменной картиной.





Дальше едем не спеша, торопиться уже некуда. В Ишкашим мы безнадежно опоздали.
Я рвалась туда по одной-единственной причине: там по субботам открывается базар, на котором сходятся таджики, киргизы, памирцы, афганцы, пакистанцы – под бдительным оком здешних погранслужб. И начинается торговля. Очень хотелось хотя бы одним глазком взглянуть. Но не судьба.
Этот интернациональный рынок открывается вот в этом месте, как раз посредине.






В свое время здесь был один из трех переходов, по которым шла советская военная техника в Афганистан.






Теперь это центр местной международной торговли. Жаль, конечно, что не успели. Как говорится, по усам текло, а в рот не попало. Но, видно, не судьба.
Вздохнули и мимо.

 

[Livilla]

Вскоре рельеф стал решительно меняться. Первый признак, что мы въезжаем в так называемый Ваханский коридор.
Это сравнительно узкая полоса земли (а где здесь взяться широкой, когда кругом …тысячники?).
По сути, долина рек Пяндж, Вахан и Памир. Наш Памирский тракт проходит по северной границе Ваханского коридора.
Раздвигаются горные теснины. Наконец-то можно взглянуть в даль и в ширь.












На подъезде к Ишкашиму нас стал догонять ветер. В общем, ничего страшного, лишь бы не усилился. Пережидать горную бурю в палатке как-то не хотелось.







Забор из проволоки отделяет нейтральную полосу. Дальше - граница с Афганистаном.







В Ишкашиме не было света – где-то ветер оборвал провода (я поежилась от такого известия. В горах и так свободно гуляют воздушные потоки, а если еще и ветер поднажмет... Но это потом).

Впрочем, есть свет или нет - народ здесь не теряется и заливает бензин по-простому - из ведра.





И снова дорога выводит к Пянджу. Правда, он становится совсем не похож на себя, приобретая странный для горной реки вид.
Среди скал глаза немного отвыкли от буйства красок. И такое мозаичное полотно, конечно, приковывает взгляд.
















Итак, перед нами знаменитая своим плодородием Ваханская Долина. Настоящая житница этого края.

 

[Livilla]

Правда, большая ее часть приходится на Афганистане. Но и того, что есть, Таджикистану с избытком.








К слову, фотографировать в здешних условиях задача непростая: слепящее солнце не позволяет снять темные очки. Откорректировать настройки невозможно: режет глаза. Поэтому на всякие тонкости, вроде баланса белого, просто махнули рукой.
Затемненные стекла искажают картину, а без них ее застилают слезы.





Впрочем, где-то недалеко есть место, где можно дать отдохнуть глазам и даже поправить расшатанное горной дорогой здоровье.
Это источник Биби-Фатима-Зухра. Он расположился как раз по дороге на Лянгар. Источник очень и очень не простой. Издревле самое почитаемое святое место на всем Памире. О целебной силе тамошней воды ходят легенды.

Всякая святыня, как мы знаем, нуждается в охране и приюте для паломников и страждущих.
Эти простые истины наши предки уяснили давно и действовали соответственно.
Источник Биби-Фатима-Зухра и караванные тропы Великого Шелкового Пути охраняла древняя крепость Ямчун. Утверждают, что камни в основание крепости заложили более 2 тысяч лет назад.
Вот только добраться туда непросто.
Как свидетельствует мой опыт, к святым местам, тем более в Азии, путь легким не бывает.
По сути, сама дорога к ним – испытание. Испытание решимости, веры, стойкости, целеустремленности...

Воистину так - я это прочувствовала на себе. Дорогу к Биби-Фатима-Зухра я никогда не забуду.

Мы свернули по указателю, и начался подъем.
Боже мой, в жизни так ездить не приходилось: нос машины задрался в самое небо. Я вообще ничего, кроме него, не видела. Земля казалась где-то там далеко и ненадежно.
Подъем не просто крутой, он еще и закладывал узкий опасный серпантин. Секунда-другая - и вот уже под колесами крутой обрыв, от которого отделяют считанные сантиметры грунтовки, никак не укрепленной и никак не обозначенной.

Тут не знаешь, куда смотреть, то ли вбок, где во всей красе детально просматривается дно пропасти, то ли в небо, куда отчаянно стремится нос машины.





Не дай Бог – встречная машина. Разминуться решительно негде, места едва-едва для одного. А угол наклона настолько крут, что ни взад - ни вперед не получится.





Редкий случай, когда я закрыла глаза и поручила душу Всевышнему – смотреть на этот дорожный кошмар у меня не хватало храбрости.

Машина ползла на первой передаче. А мне казалось, что она летит как на крыльях.
За этот стремительный (для меня) подъем позже пришлось расплатиться острым приступом горной болезни.
Сколько времени занял подъем - даже приблизительно сказать не могу. Поже выяснили, что поднялись всего-навсего на 400 метров. Но КАКИХ(!) метров. Мне памятен чуть ли не каждый.
Хотя домочадцы мои себя чувствовали спокойно.
Однако, все проходит – и это прошло.
Мы вырулили на относительно ровную площадку, где стоял санаторий для ветеранов.





Крепкие, должно быть, в Таджикистане ветераны, если они преодолевают такую дорогу!
Впрочем, санаторий был закрыт ввиду окончания сезона: на высотах уже холодно. Но зато мы сами получили небольшую передышку.

От санатория до источника еще километр. Дорога пошла не в пример легче.
Можно даже остановиться и, не опасаясь встречных машин, полюбоваться веточкой облепихи на фоне гор.





А вот те заснеженные пики уже отроги Гиндукуша – и Пакистан. Тут до него по прямой километров 40.





Едем дальше. Где он, тот источник? Пока не видно.
Зато сначала нас встречают развалины древней крепости Ямчун.

 

[Livilla]

Мое семейство оживилось. А мне было совсем не до исторических памятников. Самочувствие все хуже и хуже. Стремительный подъем не прошел даром. Мечтаю только об одном: доехать хоть куда-нибудь и остановиться хоть где-нибудь.
На мое счастье, возле источника расположился спасительный отель.





О Аллах Милостивый и Милосердный, пусть там сыщется какая-нибудь каморка для страждущей путешественницы!
Милостив Всевышний – сыскалась.
Я немедленно забралась на лежанку, укрылась неподъемным ватным одеялом, вытянулась и замерла.
Все, припутешествовала.
Воздуха не хватало, трясло, нос кровил, сил не было совсем.
Радовало одно: не надо ставить палатку, готовить ужин… И то счастье.
В отличие от меня, домочадцы все перенесли нормально.
Они тактично оставили меня болеть/адаптироваться к высоте, а сами направились на прогулку к источнику и вообще обозреть окрестности.
Дальнейший рассказ веду с их слов.









Прогуляли они допоздна. Вернулись восторженные: закат в горах, да еще и на такой высоте… Белоснежные отроги пакистанского Гиндукуша никак не хотят растворяться в темноте.

Побывали и на самом источнике. Даже совершили омовение.
Источник обустроен (надо думать - за столько-то столетий!)







Все разделено на мужскую и женскую половины.





Женщины, как водится, захватили себе лучшую часть.





Минеральная вода температурой до 60 градусов бьет прямо из скалы.






Видимость, конечно, никакая: и темно, и пар. Но все же…

После прогулки семейство с аппетитом поужинало. С хорогскими помидорами хорогский плов пошел на ура.

 

[Livilla]

А меня грызло беспокойство: ну свалюсь я сейчас – и что дальше? Если я на трех тысячах скисла, то что будет на четырех? Не дай Бог, повисну обузой на руках у домочадцев.
Да еще и ветер к ночи разгулялся не на шутку: выл, ревел, громыхал крышей, тряс окна… Что тоже не прибавляло оптимизма.
Но, к счастью, наступило неизбежное утро. Ночные страхи и опасения развеялись.
Как ни странно, чувствовала я себя вполне бодро.

Собрались в дорогу быстро, даже завтракать не стали – ловим момент, пока все спокойно и у всех все хорошо. Но мысль о спуске все же беспокоила: а ну как опять что-нибудь приключится.





Первые лучи солнца золотят стены древней крепости, в которой мы так и не побывали (я очень опасалась повторения приступа на спуске. Поэтому крепость – мимо, мимо, не до того. Скорее вниз).
















К моему удивлению, спуск прошел на диво спокойно – нигде даже не кольнуло. Не пугали ни обрывы, ни жуткий серпантин узкой-преузкой дороги. И вообще больше со мной такого не приключалось. Подъемы, спуски, пропасти никак на самочувствие и настроение не влияли. А уж их было...

С утреннего бодрячка не заметили, как прикатили к кишлаку Лянгар. Это последний форпост цивилизации. Полюбовались на школьников в белых рубашках (в других в Средней Азии в школу не ходят) - и дальше.
А дальше асфальт закончился.
Но тут, на наше счастье, вышел какой-то водитель к своей машине, и на вопрос, как выйти на Мургабскую трассу, указал дорогу.

Очередной подъем. И какой! Подъем к Биби-Фатима показался игрушкой. Это была даже не дорога, а утоптанная тропа. Нет, она действительно ведет к Мургабу. Но в нашем-то представлении трасса к ключевому городу Восточного Памира должна выглядеть несколько иначе.

Впрочем, если (а не когда) вскарабкаешься на гору (слава японским мастерам, склепавшим неубиваемую "Тойоту"! Ибо надежного российского БМП в нашем распоряжении не оказалось), среди камней и пыли развиднеется ... ну, скажем, направление. Только направление.
Хочешь - езжай, хочешь - не рискуй.
Мы, естественно, рискнули. Иначе зачем было пилить несколько тысяч километров от Екатеринбурга?
Зато теперь мы отчетливо представляем, что ЗДЕСЬ можно вообще никого не встретить до самого Мургаба.
А посему попрощаемся и с человеческим присутствием, и со связью, и с надеждой на помощь, и с Пянджем





Наш верный спутник и проводник от самой границы Бадахшана возле Лянгара заканчивается. Вернее, начинается: здесь сливаются реки Вахан и Памир, образуя Пяндж.

Дальше нас будет сопровождать – Памир-дарья.

 

[Livilla]

От Лянгара начинается настоящая Горная Страна. Это самые сложные километры.
Прежде всего, тяжелая грунтовка, усеянная камнями, способными резать колесную резину как нож масло. И помочь там, в случае чего, будет некому. Так что главное – не пропороть шины. Даже подумать страшно, что будет, если в случае чего на крутом спуске придется поднимать машину домкратом. Угол выйдет крайне рискованный. Не перевернулась бы. Хотя мы запаслись всеми мыслимыми ремкомплектами, клеями, даже камерой.

Принимая в соображение все эти обстоятельства планируем пройти перегон до Мургаба ХОТЯ БЫ за два дня ( всего 350 километров! Но здесь, опять-таки, расстояние измеряется не в километрах и не в часах. Тут другой счет).
Учитывая все это, до предела собранные, внимательные и сосредоточенные начинаем подъем.
А он начинается сразу, резко, без предупреждения. Нос машины снова упирается прямо в небо.





Но я уже калач тертый, после Биби Фатима Зухра ничего не боюсь, так что спокойно дышу во время набора высоты. Хотя воздуха-таки не хватает.
А конца-края подъему не видно. Грунтовка очень пыльная, сама дорога узкая и, как обычно, проходит по краю обрыва. К счастью слепых поворотов практически нет. Но трясет знатно.

А уж как я радовалась каждому облупленному ржавому дорожному знаку! Как родному! Значит, еще не забыли про эту тропу наши героические дорожники, помнят и чистят. Может, и завалов особых не встретим.
Выехали на относительно ровную площадку неподалеку от этой природной каменой стелы. Надо бы сделать небольшую передышку.









Солнце сумасшедшее, а с вершин дует холодный ветер. Поэтому добросовестно укутываемся.







Этого мало. Обязательно нужны солнечные очки. Без них вообще здесь находиться невозможно.





Ну что, пошли? Глянем на Горную Страну.





Если уж совсем дотошно, то на этих фотографиях не только Памир. Видны и семитысячники Гиндукуша и как бы не отроги Куньлуня. Здесь такой узел горных цепей, что разобраться и с уверенностью сказать, где и кто, я не берусь. Но, думаю, в этом нет особой надобности.
Здесь само "имя" теряет смысл. Оно стирается и становится совершенно неважным. Эти покрытые вечными снегами пики - им все равно, как мы их называем. Они стояли здесь задолго до человека и будут стоять после. В Горной Стране растворяется определенность, все становится безымянным: просто река, просто скала, просто долина...
Это чувство и дальше не раз посещало меня, когда мы ехали по абсолютно пустынному высокогорью.

Передохнули от тряски, отдышались. Хотя высота ощущается отчетливо: небольшое физическое напряжение – и уже звон в ушах и отдышка.
Дальше нас ждет по-своему знаковое место – «тещин язык" по-Памирски. Кажется, он здесь такой один.




Проезжаем сначала туда… потом обратно.





Подъем ведет нас на очередной перевал. И тут неожиданность: люди! Перегон скота на новые пастбища!






Смирно стоим и ждем, когда схлынет эта живая волна.





Пастухи закутаны до самых глаз, на глазах очки – тоже спасаются от жгучего горного солнца.
Животные, кажется, тоже чувствуют высоту – идут медленно, неохотно.

 

[Livilla]

По дороге к Мургабу нам предстояло преодолеть два перевала: Харгуш 4300 и Назайташ 4100.
Они никак не обозначены, поэтому где и когда мы их преодолели – с уверенностью сказать не могу.
Самочувствие на сей счет тоже молчало. Оно и к лучшему.
Одно не подлежит сомнению: мы их-таки преодолели. Потому что другой дороги просто нет. Подозреваю, что пройдя «тещин язык» и поднявшись по склону, мы как раз на этот самый Харгуш и поднялись.
Косвенным подтверждением является вон та далекая туристическая группа. Обычно они останавливаются именно в таких знаковых местах.





Справедливости ради, еще пара слов о здешних дорогах. Наслушалась я о них всяких ужасов.
На деле, как выяснилось, не так страшен черт, как его малюют.
Да, грунтовка, да пыль, которую моментально уносит ветер. ( У меня родилась уверенность, что Памир – родина ветров. Здесь он дует постоянно, с разных сторон, и штиля не бывает вообще).
Но хлопот нам эта грунтовка доставила меньше, чем «трасса» до Хорога. Грунтовка довольно мягкая, укатанная. Трясет не в пример меньше, чем на хорог ком асфальте.
Изредка, конечно, встречались сложные участки, но только там, где недавно прошел камнепад или случились осыпи. Тогда да, еще не укатанная дорога, взъерошенная камнями, топорщится и тормозит. Эти участки проезжали на скорости 20 км/час , не больше.
Но проехать можно всегда и, практически, на любой машине (если мотор вытянет подъем на перевал).
У Биби Фатима Зухра я вообще видела наши Ладовские "Ларгусы". Клиренс 14,5 - но добрались до курорта.

Встречались нам и забавные дорожные ограждения. Хорошо, что есть хоть такие: своевременное предупреждение здесь дорого стоит.





Но в целом трассу проходили на скорости от 40 до 60. Вполне себе городской режим.
И вообще, после хорогского участка здешняя грунтовка не вызвала нареканий. Тут хоть никто асфальтом не притворяется и ложных надежд не внушает. Все честно.

Но это потом. А пока делаем остановку на горном плато. Высота, предположительно, 4000 метров. Спуститься ниже можно будет только у Мургаба. Там всего 3600. Но туда еще ехать и ехать. А пока наш путь пролегает по пустынным и безжизненным плоскогорьям Восточного Памира.
Удивительные места.







Здесь нет красивых пейзажей, головокружительных горных вершин, сверкающих льдов, неутомимых водопадов…
Просто бурые склоны, серые камни, шалый ветер, слепящее злое солнце.





Но почему так хочется остановиться, подойти к самому краю обрыва – и замереть. Надолго.
И ощутить,

как пронизанный космическими энергиями воздух врывается в легкие,
как студеный ветер, прилетевший с ледников, тормошит волосы,
как кружит голову невероятная глубина невозможно синего неба,
как околдованная ими душа стремится куда-то в бесконечность.

Ни о чем не хочется думать, только всеми фибрами впитывать неповторимое волшебство этих гор.

Памир, Крыша Мира – и я стою здесь.

 

[Livilla]

А потом начинается медленный затяжной спуск с плоскогорья.




Река, которая еще недавно текла едва ли не на дне Мироздания, теперь оказалась почти рядом








А вон туда нам предстоит двигаться дальше. И сопровождать нас будет эта горная красавица.





Она манит, искушает, опасная, коварная, непредсказуемая, стремительная....





Никогда прежде мне не доводилось так долго ехать в непосредственной близости от реки. Только на Памире.
Памир-дарья? Вахан-дарья? Какая разница. Здесь хорошо понимаешь тщету слова.
Можно назвать /позвать так, а можно и этак. Ровным счетом ничего не изменится: река как текла, так и и будет течь.





Там, где нет людей, слово теряет смысл.
А здесь, кроме нас, никого. Ощущение полного одиночества в Затерянном Мире.
Но как же этот мир чист и прекрасен!



Немного в стороне наш верный спутник, который ни разу не подвел на долгом пути через три границы, Тянь-Шанские и Памирские перевалы – и безупречно доставил нас домой.





А сейчас терпеливо ждет, когда мы набегаемся за впечатлениями и, наконец, усядемся и поедем преодолевать – что-нибудь, неважно что.

Вообще-то нам туда

 

[Livilla]

Уходим от реки. И снова подъем, и снова высота четыре тысячи плюс.

Здесь абсолютно сухое, безжизненное, каменистое плоскогорье. Марсианская пустыня.





И только дразнят издалека (еще из Афганистана или уже из Китая?) снежно-голубые склоны гор.




Где-то далеко-далеко осталось шумное человечество со своей суетой, беготней и заботами. А здесь царит какой-то равнодушный отстраненный покой непривычного мира.
Незаметно для себя начинаешь подчиняться его ритмам: мысли больше не скачут куда и как попало, они не спеша выстраиваются друг за другом и текут спокойным потоком. А потом и их становится все меньше – просто бездумно пропускаешь через себя дорожные картины, ни на чем не заостряя внимание.
Не удивительно, что для медитации взыскующие истины выбирали подобные места. Здесь все к этому располагает. Даже высота Тибета.
Дорожная тряска и то не может полностью вырвать из гипнотического оцепенения.

Зато с этим легко справляется пограничный пост.
Мигом взбодрились и полезли доставать документы. Вопрос, кого тут караулят и проверяют, находит простой ответ: за линией холмов уже Китай.
Работают пограничники споро, хотя все бумаги заполняются вручную.
Проверили наши паспорта, разрешения на въезд в Горный Бадахшан – и пожелали счастливого пути. На вопрос, сколько до Мургаба, ответили неопределенно: далеко еще.

Ну и ладно. Зато теперь можно с уверенностью сказать, мы на правильном пути. А то временами в безмолвной пустыне у меня возникали сомнения.

Едем дальше. По сторонам вот такие красоты





а впереди такие перспективы.





Потихоньку однообразная пустыня снова загоняет в медитативно-сонный транс.
Как вдруг что-то такое странное появилось в поле обозрения. Подъехали ближе – а это озерцо ядовито-зеленого цвета.





Мы уж, было, совсем собрались похватать фотики и туда





Но дочь решительно пресекла эту затею: здесь, по слухам, могут быть захоронения не то ядерных отходов от первенцев советской атомной промышленности, не то еще какая-то химия… Вроде эксцессы с искупавшимися были.
Да и вода своим жутко неестественным цветом вызывала подозрения.








Посмотрели издалека, покрутили фото-настройки – и поехали дальше. Мимо, мимо...





А вот и последний кусочек грунтовки. И ура! Асфальт!
Наша грунтовка влилась в основную "верхнюю" трассу "Куляб- Мургаб".





Плохонький, конечно, асфальт. Но по нему едут фуры и легковушки. И мы уже не одни.

 

[Livilla]

И вот уже настоящее озеро Сассык-куль. Название у него неблагозвучное – Вонючее. Зато оно живое. Целая компания чаек просто так на воде сидеть не будет. Рыбка есть.





Народ предметно интересуется рыбой и рыбалкой.





Уходим с трассы к озеру. Тем более, пора подумать о насущном, в смысле, подкрепиться.
Дорога указала, где нам остановиться.





Мы прямо на асфальте лагерем и расположились: со столиком, стульями и газовой плиткой.
Руки заняты делами кулинарными, а взгляды прикованы к озеру. После марсианских пейзажей и совсем рядом с ними - вдруг такая красота!Глаз не оторвать.











Дочь отправилась к озеру





А нам в радость даже этот незатейливый цветок.





Неужели горную дорогу прошли? Нигде не забуксовали, не пропороли шины, не вляпались в неприятности, не застряли на крутом подъеме.
Теперь по асфальту до Мургаба доедем быстро. Хотя… Здешние дороги таковы, что лучше не загадывать. Когда приедем, тогда и приедем.

На радостях закатили полновесный обед, допили коньяк (здесь все равно ловить-хватать-проверять некому. Да и приборов таких у здешних не имеется, не Казахстан). Словом, отпраздновали.

Подумать только, еще утром мы были у источника Биби Фатима Зухра. Теперь в это даже не верилось. По напряженности и обилию впечатлений будто несколько дней ехали. За эти триста километров я, кажется, прожила большущий кусок жизни.

Ну а сейчас можно слегка расслабиться. Трасса стратегическая, на ней не потеряешься и случайно на сопредельную территорию не заедешь. За дорогой даже слегка ухаживают.

В приподнятом настроении едем дальше.

Стали попадаться ощутимые признаки жизни. Стадо яков, например.





Мохнатые коровы яки. У них потрясающие пушистые хвосты. Меня прямо чисто женская зависть пробила. Тоже такой пучок волос хочу.














Где-то под Мургабом проскочили перевал Назайташ 4100 – и не заметили. Потом только сообразили, что фигурка снежного барса, на которую мы подивовались как на причуду местного скульптора, обозначала конец перевала. Здесь знаки ставят ПЕРЕД или ПОСЛЕ перевала, а не на нем самом.

Впрочем, мы здесь подъемы не очень-то и почувствовали. Выглядит так, словно поднимаемся на очередной холм. Этих холмов было уже столько! Двести-триста-четыреста метров вверх на здешнем плато не ощущаются. А между тем их вполне хватает, чтобы преодолеть очередной высотный рубеж.
И тихо порадоваться, что Памир мы преодолеваем в щадящем режиме со стороны Душанбе, а не напрямую из Киргизии. Мне даже прыжок на 400 метров в Биби Фатима Зухра дался тяжело. А что было бы, если бы без подготовки сразу на полтора километра вверх на Кызыл-Арт или на два- на Ак-Байтал? Такое путешествие вообще могло закончиться, не начавшись.
Но дорога мудра, и своих верных бережет, выбирая оптимальные направления. Тоже заслужить у нее надо.

Кажется, мы заслужили. Потому что вперед уже Мургаб.








Приехали уже под вечер сильно уставшими. Первым делом поискали, где остановиться. В самом центре поселка стоит гостиница. Сняли номер, побросали вещи и поехали по делам – да и городок осмотреть.
Прежде всего нашли заправку и залили бензин. Бензин качественный, лучше хорогского. Подозреваем, что либо Ферганский НПЗ снабжает, либо вообще Газпромнефть, прибравшая к рукам нефтепоставки в Киргизии.
Потом отправились осматривать окрестности.
На центральной площади стоит памятник Ленину. Никто на него не покушается. Хотя "десоветизация" имеет место быть - Чкаловск же назвали "Бустоном", да и Пик Ленина умудрились переименовать в Пик Авиценны.





Повернули чуть в сторону – и пошли типичные среднеазиатские глинобитные хижины, повернувшиеся к миру задом. Все какое-то заброшенное, стены домов и заборов идут трещинами, на всем печать безнадежности и уныния.
Не знаю, почему, может с устатку, но Мургаб произвел на меня тягостное впечатление.
Еще подумала, если бы довелось жить здесь, с тоски бы пропала. Чем смотреть на все это, лучше вернуться в гостиницу.





Вот там жизнь била ключом: автостоперы, велосипедисты, автомобилисты, байкеры, буквально со всех концов света. Хотя нет, негров не видела.





Народ что-то обсуждал на разных языках. Группа наших ребят с мотопробега вспоминала «былые дни и берег дальний». Словом, царила приподнятая атмосфера.

Но нам было не до того: устали. На сей раз немного расклеилась дочь: слабость, головокружение, желание одно - добраться до лежанки… «Горняшка» и ее прихватила. Поэтому выпили чаю и устроились спать.

 

[Livilla]

Удивительное дело: едем по местам экзотическим с непривычным климатом и совсем уж непривычными высотами. По сути испытывая ежеминутный «физиологический стресс».
При этом утром легко просыпаешься еще до восхода солнца свежей, бодрой, отдохнувшей. Мне и дома-то нечасто доводится так сладко высыпаться.

Завтрак в гостинице подают рано – с 6 утра. Нас накормили рисовой кашей (если это можно так назвать). Удивительно, так прекрасно работают с рисом для плова и такую несуразную готовят кашу. Но горячий завтрак в любом случае хорошо. Тем более, сегодня предстоит проходить границу, и насколько это затянется – не известно. Так что запасаемся калориями.

С легким сердцем покидаем Мургаб. Наша следующая цель – озеро Каракуль. А где-то по дороге надо преодолеть перевал Ак-Байтал – 4650.
Между тем, утро чудесное, солнце яркое, небо ослепительно-синее. Жизнь прекрасна и удивительна. Настроение еще лучше.




Мелкие неудобства на трассе нисколько не раздражают – не хорогские же серпантины, в самом деле.





Поспорили, это солончаки или уже первый снежок?





Пришлось выйти из машины, потыкать пальцами.





Тесен мир. С этими европейскими велосипедистами мы уже встречались под Хорогом – ночевали на одной поляне. И еще встретимся – на киргизской границе, а потом под Ошем.





А по утрам, между прочим, здесь уже «минус». Речушки и ручьи покрываются ледком.
Еще раз порадовались, что ночевали в тепле, а не на подмерзающей земле.








Что это за приношение духам – и каким - не знаю, но время от времени в районе Мургаба такое встречается.

 

[Livilla]

Горы расступаются. Мы в долине. Она, правда, на высоте более трех с половиной тысяч метров, но от этого долиной быть не перестает.








Перед Мургабом мы попрощались с Афганистаном. Позади осталась афганская грунтовка, сопровождавшая нас на всем пути по Бадахшану.
Теперь по ту сторону – Китайская Кашгария, Синцзянь.
И это уже совсем другая история – и совсем другая граница.





Иногда она проходит совсем рядом чуть не вплотную








Мы как-то привыкли за эти дни, что единственным ограничителем нашей свободы служат естественные препятствия: скалы, обрывы, горные реки…
А вот так, чтобы на ровном месте без видимых причин столбы, стены, ограды с колючей проволокой,
четко и решительно очертившие предел допустимого…

Империя наглядно и жестко напомнила о себе.








Нам предстоит ехать вдоль китайской границы десятки километров.






Разве это справедливо – такая красота, а подойти ближе никак. Тут некоторые говоря., дескать "мертвая" Российская империя. Она, может и "мертвая", но вот переступить очерченные ею границ нельзя. Полагаю, ни сейчас, ни в будущем.










Восточный Памир – стык величайших горных цепей Азии. Сюда упирается Гиндукуш, отсюда берет свое начало Куньлунь.
Возможно, это уже он





Или это?




Или там?






Дорога постепенно поднимается. Мы к перевалу Ак-Байтал, а эти туристы уже оттуда на Мургаб.





Ну вот и Ак-Байтал, самый высокий автомобильный перевал в СССР и третий по высоте в мире.




4650 это действительно не шутки.
К счастью, подъем на него со стороны Таджикистана плавный. Даже особо и не ощущается. Самочувствие отличное. Вот отличное – и все тут! Самое странное, что мне было совсем не холодно. Ветер, как обычно, ледяной, но он не морозит, а словно вливает бодрость и энергиею. Куртку долой. В одно свитере – и прекрасно! Какое-то пьянящее беззаботное веселье. Чем там воздух на вершинах заряжают?





Мы здесь не одни. Бывалые путешественники, которые едут со стороны Киргизии, готовятся к подъему на перевал.
Надо передохнуть и, главное, адаптироваться к высоте. Для многих это просто необходимо, ибо «горняшка» (горная болезнь) валит сурово и без разбору.





Но поскольку мы весь вчерашний день катались на высоте "4 тысячи плюс", какие-то двести- четыреста метров в довесок нам уже нипочем. Главное, нигде ничего не болит, жизненный тонус зашкаливает. А остальное обойдется.

Итак, факт пребывания на высоте 4650 зафиксировали. Перед объективами покрасовались – и дальше.

 

[Vladimir]

отличный репортаж.

 

[alexxx_old]

Я мог где- нибудь лайк не поставить. Но это не потому, что не понравилось, а потому, что читается на одном дыхании и не замечаешь ничего. Спасибо

 

[Livilla]

Каракуль -Черная Вода.

А дальше нас ждет встреча с очередным труднодоступным чудом – заповедным озером
Каракуль.





Здесь мир удивительных красок. Сочные, яркие, безо всяких переходов, полутонов или оттенков. Игра света и тени, облаков и солнца, ветра и озерной глади создают поразительные контрасты и цветовые эффекты.





И ни души рядом, чтобы полюбоваться этой красотой.





Озеро кольцом охватывают суровые, без намека на растительность горы.





Стою на берегу, околдованная ослепительной красотой открывшейся мне картины, в тишине и полном одиночестве - и не могу понять: люди едут за тысячи километров, чтобы падать в обморок от восторга перед какой-нибудь окультуренной европейской лужей.
А здесь такая жемчужина – и ни души!
Отпугивают 3900 над уровнем моря? Свежий ветер с гор? Соленая вода озера? Не знаю.
На Эверест километровая очередь из желающих, а здесь – никого. И ведь не то, чтобы об этих местах не знали. Знают, но не видят, не слышат. Не званые?





К самой воде пройти не просто. Все подходы заболочены. Но кто ищет,тот находит.
И мы нашли тропку. К самой воде.











Конечно, попробовали воду на вкус. Горько-соленая.
Полагаю, всевозможные фармакологи, бальнеологи и прочие деятели от курортной медицины мигом нашли бы в ней невообразимые целебные свойства. Но их тут не бывает. Может, и к лучшему. Тогда есть надежда, что когда приедем сюда еще раз, то увидим это прекрасное озеро таким же, каким мы его застали сегодня.





Впрочем где вода, хоть бы и соленая, там жизнь. На восточном берегу прижался к кромке озера небольшой поселок с гордым названием Каракуль. Как раз тот случай, когда название ни разу не соответствует содержанию.
Живут там киргизы. Кажется, бедно. Похоже, больше никто не рискнул остаться в этих бесплодных холодных края. Я поселок даже фотографировать не стала, настолько это человеческое обиталище контрастирует с вечной, неизменно величественной и прекрасной природой.

Конечно, многое можно сказать в пользу человека, осваивающего рельефы любой сложности ради выживания. Если бы, проехав тысячи километров по этой земле, не поняла, что в такие "заповедники" загоняют тех, кто не сумел отстоять свое место в теплых и плодородных долинах.
Здесь не Русский Мир. Здесь к проигравшим безжалостны и беспощадны.

Каракуль - последняя остановка перед таджикской границей. Дальше перевал Кызыл Арт 4250- и таджикский погранпункт.
Еще один взгляд на памирскую жемчужину – и на перевал к границе.










Дорога вверх. Но подъем на какие-то 350 м. нам теперь нипочем. Тем более он пологий.

 

[Livilla]

От озера Каракуль до границы всего километров 50.
Вот уже и конец Мургабского района. Или начало - как посмотреть.





Кстати, на земле возле памятного знака лежат рога горного барана - архара. Здесь их дом - природный ареал обитания, по-научному.
Предположительно, и снежные барсы должны быть. Где архары, там и барсы.





Дальше только таджикский погранпереход "Кызыл-Арт".

А дорога, между тем, фантастически красивая.









Куда ни кинь взгляд, виды изумительные!









Ну что, подъезжаем к самому пункту пропуска через границу. Подходы к нему украшают охотничьи трофеи.










Признаться, впечатляет. Вокруг избушки Бабы-яги тоже черепа были развешены. Правда, человечьи.
Здесь с учетом местной специфики – архарьи.
Оберег, однако. На границе (любой) это не лишнее.

Фотографировать КПП нельзя. Тем более, как раз в это время туда прибыла серьезная комиссия: европейцы, американцы. Они выделяли деньги на обустройство современной пограничной заставы, прежде всего, для контроля за наркотрафиком.
Соорудили новый павильон по евро-стандартам из евро-материалов, напичкали его оборудованием.
Ходят важные чины, осматривают, переговариваются. А тут мы...

Впрочем, служивым их присутствие, похоже, нисколько не мешает. Кажется, они вообще на них не обращают внимания.
Вон там наша дочь щебечет с погранцом. После чего милый молодой человек спросил, не возьму ли я его в зятья.





Реальная работа по оформлению документов для пересечения границы идет в маленькой тесной холодной избушке. Красивые хоромы евро-образца пока стоят пустые и ждут своей очереди.

Пограничники были настроены очень дружелюбно. Туристы из России здесь нечасто. Хотя вообще в год регистрируется до 1 млн. посещений ГБАО.
На хорошем русском языке расспросили нас о впечатлениях. Впечатления самые яркие, отзывы самые восторженные. За приятной беседой не забываем и официальную часть: заполняем бумаги, сдаем разрешение на ввоз транспортного средства и чек об уплате налога. Потом проходим таможенный досмотр, затем наркоконтроль.

Впрочем, нас особо не донимали, машину осмотрели вскользь. Еще и шоколадными конфетами угостили. Причем, угощал памирец. Он так и представился: "Я памирец". Смотрю, на смуглом от горного загара лице блестят ярко-голубые глаза. Овал лица совершенно европейский, белозубая улыбка и вообще - обаятельный. Памирцы – не таджики. Они очень четко отделяют себя от них и не любят, когда их путают.

Приятно, конечно, поболтать с доброжелательными заинтересованными собеседниками, но граница есть граница. Отсюда бы поскорее унести ноги.
И вот шлагбаум поднят - мы въезжаем на нейтральную полосу. Возле этого знака Таджикистан заканчивается.





Киргизия еще не началась.

 

[Livilla]

Ничейная полоса тянется несколько километров – со всеми вытекающими. Главное неприятное вытекающее - здешней дорогой никто не занимается, ни таджики, ни киргизы. От старого советского асфальта не осталось и следа. Спускаться по крутому склону придется по глине.
Самую большую сложность создают ручьи и ручейки, бегущие с ледников. Они постоянно размывают дорогу. Поэтому те, кому предстоит подъем на перевал, стараются пройти его утром пораньше, пока вода покрыта ледяной коркой. В противном случае машина очень рискует просто не подняться по расквашенной земле.
Нам повезло: что в ближайшие дни на перевале не было ни дождей, ни снега. Дорога сравнительно сухая. Можно ехать спокойно.

Перед поездкой на Памир пересмотрели немало форумов – готовились. Обратили внимание, что фотографий с Казыл-Арта совсем немного. Теперь мне понятно, почему. В основном на Памир едут из Киргизии в Мургаб. Это означает очень резкий набор высоты - почти километр. По скверной раскисшей дороге, где, разок остановишься - и с места можешь уже не сдвинуться. И тогда на перевал не заползти из-за скользкой глины, налипающей на колеса.
Какое счастье, что мы преодолевали перевалы в щадящем режиме со стороны Таджикистана! Не знаю, как перенесли бы здешний подъем.
Такой взлет ощущается обычно тяжело – "горная болезнь" немедленно заявляет о себе. Тут уж не до фотографий.

Но мы едем из Мургаба, то есть – спускаемся! Можно отвести душу.








Моего воображения не достает представить, как здесь по весне в гору поднимаются.








Внизу уже видна стоянка для путешествующих. Подъем на Кызыл-Арт не игрушка. Поэтому, как правило, туристы здесь останавливаются, чтобы хоть немного адаптироваться к высоте. Даже есть гостевой дом, если кому-то уж совсем станет тяжко.











Памятный знак.





Это значит, с перевала спустились.
Едем дальше.














А вот и асфальт. Видимо, киргизская погранзастава уже недалеко.





По примеру таджикской киргизскую границу в такой глуши надеялись проскочить быстро. Но дорога, как водится, преподнесла сюрприз.
Подъезжаем – а там очередь. Причем, неподвижная.
Скверно. В такой очереди на границе стоять можно до бесконечности.
А вокруг КПП по обе стороны толпятся озабоченные люди в заметных количествах.








Выглядят они как солдаты Наполеона после бегства из Москвы. Что все это значит?
Идем выяснять.
Оказывается, из Бишкека прикатила группа вьетнамских туристов. Но у них не оказалось визы или она была неправильно оформлена. Вызвали представителя фирмы из столицы. Началось выяснение обстоятельств, звонки, слезные просьбы, уговоры…
Все напрасно: погранцы там серьезные – в полной боевой выкладке и шутить не склонны.

Вьетнамцы бродят вокруг КПП, закутались, кто во что горазд: стоят уже долго, а на перевале холодно, да и ветер продувает насквозь. Разбирательству конца-края не видно.
В итоге, приняв во внимание все более громкие и настойчивые просьбы непричастных, солдаты отогнали вьетнамскую группу в сторону и начали досмотр остальных.

Мы заняли очередь за европейскими велосипедистами. С ними время-от-времени пересекались на Памирском тракте и даже ночевали на одной поляне под Хорогом. Приободрились: очередь не слишком большая, виды кругом обалденные. Можно спокойно пофотографировать и даже слегка обойти развалины - чуть ли не остатки первых российских погран.укреплений на Памире еще в царскую эпоху.














Очередь, между тем, заметно продвинулась. Вот и европейцы поехали на паспортный контроль. Мы следующие. Стоим, ждем.
И наблюдаем чрезвычайно занятную картину: водитель открывает багажник, достает оттуда бутылку вина и протягивает погранцу - подарок. Следом достает еще одну. Туда же. Потом выудил планшет, зарядник к нему. Объяснил, что к чему и куда вставляется. Тоже подарок.
Мы с огромным интересом все это просмотрели, переглянулись – у нас никаких подарков не заготовлено. Ладно, ждем, что дальше будет.
Дальше наша очередь. Въезжаем на стоянку.

-Россияне?
-Россияне.
-Выходите, вон там паспортный контроль.

Проходим паспортный контроль, нам по-быстрому шлепают штампы. Мы их придирчиво проверяем – знаем этих умельцев: не доглядят, не на ту страницу поставят, переврут дату - и привет. Прецеденты были.
Дальше отправляемся на таможенный – он же нарко – контроль. Следом за европейской парой. Опять наблюдаем.
Выходят европейцы вдвоем. Погранец водителя спрашивает:
- Драйвер?
- Драйвер.
-Женщина пусть сидит в машине, а вы поднимайтесь (таможня на втором этаже павильончика).
Водитель в сопровождении погранца идет вверх по лестнице.

Теперь служивый подходит к нам и обращается к мужу:
- Драйвер?
Муж вознегодовал:
- Какой я тебе драйвер?!! Свои! Россияне! Россия!
-А, ну тогда сиди. Давай паспорта.

Отдали паспорта. Минут через пять выносят нам паспорта со всеми отметками и желают счастливого пути. Вот и все. Мы поехали. Европейцев же, надо полагать, оставили для досмотра и дальнейшего потрошения. И то сказать, Европа – не Россия.